Это даже страшнее, чем война… Крик души онкобольной переселенки
Когда в Горловку пришла война, Ира была на восьмом месяце беременности. Ее дом разрушило снарядами, и женщина с мужем и дочкой вынуждены были перебраться в Святогорск. Здесь семья арендовала квартиру и начала обживаться, у них родился второй ребенок. И вдруг, в октябре прошлого года, Ире поставили страшный диагноз – рак молочной железы четвертой стадии с метастазами в легкие и кости пишет сайт Обозреватель.
— До двух лет я кормила ребенка грудью, — рассказывает Ира. — До переезда работала медсестрой в Горловской детской инфекционной больнице и была уверена, что кормящая мать застрахована от рака груди. К сожалению, этот стереотип оказался ложным. У меня было много молока, и когда я обнаружила уплотнение в груди, подумала, что это мастит, может, мастопатия. Решила, что все само рассосется, а если нет, докормлю – и пойду узнавать, что это такое. И тут вдруг диагноз – рак груди 4 стадии. В этот миг все рухнуло, весь мой мир перевернулся. Это было даже страшнее, чем война. Шок, паника, отчаяние. С того дня жизнь стала черно-белой.
Соломинка для Иры
Женщина поступила на лечение в Краматорский онкоцентр, там прошла три курса химиотерапии, и ей посоветовали съездить в больницу израильской онкологии «Лисод» узнать второе мнение относительно схемы лечения. В «Лисоде» консилиум врачей назначил ей лекарства — доцетаксел, герцептин, пертузумаб и бондронат. А на вопрос Ирины, каковы ее шансы, ей ответили: «Лечитесь — и будете жить».
Эти слова стали для Иры соломинкой, за которую она ухватилась. С верой в лучшее она вернулась лечиться в Краматорск, но когда узнала, сколько стоят прописанные препараты, была потрясена. Каждые три недели на один только герцептин нужно находить 40 тысяч гривен! Оказалось, что в России, где живет дядя Иры, жена которого также перенесла онкологию, этот препарат можно приобрести в два раза дешевле. Дядя согласился помочь — покупать и передавать лекарство для Иры в Украину. Женщина начала искать выход, рассказала о своей болезни родственникам и друзьям в соцсетях. От лечения пертузумабом Ире пришлось отказаться – препарат оказался еще дороже герцептина.
Финансовый вопрос
— Поначалу мне помогли друзья, но это была одноразовая помощь, — рассказывает Ирина. — Мы с мужем обращались к ним еще, но у них свои семьи, и зарплаты маленькие, и с работой трудно, как у всех сейчас. Первую дозу герцептина я приобрела с помощью друзей, вторую на свои деньги, купить третью помогли родственники, и на этом наши резервы исчерпались — больше денег взять неоткуда. Своего жилья у нас нет — дом в Горловке разрушен, квартиру снимаем. И я поняла, что надо искать выход, хвататься за жизнь любой ценой. Меня очень пугает мысль, что мои девочки могут остаться сиротами. Когда я начала лечиться и лишилась волос и бровей, пережила очередной шок, но это мелочи, по сравнению с перспективой потерять жизнь. Муж меня поддерживает, говорит, что все будет хорошо, но я очень боюсь умереть. Когда есть деньги, бороться проще, а у нас их совершенно нет. Как ты думаешь, я буду жить?
На сегодняшний день Ира прошла 9 курсов химиотерапии доцетакселом и 3 курса таргетным препаратом герцептин. Приближается время очередного обследования и капельницы, нужно ехать в Киев на компьютерную томографию.
— Мне нужно сделать обследование с качественным описанием и получить новые рекомендации. После этого я продолжу лечение в Краматорске. Осталось найти деньги на поездку в Киев и компьютерную томографию, а потом на следующий герцептин, — рассказывает женщина.
Ира обращалась в разные фонды, но всюду получила отказ. Недавно растаяла надежда и на фонд Ахметова – женщине официально ответили, что помогают только больным детям. Не удается собрать ничего и в Фейсбуке.
— Как переселенцы мы получаем адресную помощь 2500 гривен, а на лечение нужно больше 20 тысяч в месяц, при условии, что удастся и дальше доставать герцептин из России. Муж в Горловке работал шахтером, а здесь берется за любую работу, которую удается найти. Обещают, что нужный таргетный препарат появится на обеспечении в наших государственных больницах. Очень хочется в это верить, но пока его не было и нет. Кем надо работать, чтобы осилить финансово таргетную терапию? Я не понимаю этого. Мы и так потеряли все имущество, когда бежали от разрывающихся снарядов, даже фотографий семейных не осталось, и отношение к переселенцам у многих подозрительное. А теперь еще и болезнь, и дорогое лечение, и вернуться некуда, и работу не найти — это страшный сон какой-то! – не выдерживает и начинает плакать женщина.
Новая надежда
Ирине недавно исполнилось 36 лет. Старшей ее дочери 13, она ходит в Святогорске в школу и занимается танцами. С младшей Ира сидит дома, ей в сентябре будет три годика. Недавно женщина нашла в Фейсбуке группы взаимопомощи онкопациентов и познакомилась там с другими людьми, которые проходят или уже прошли лечение. Выяснилось, что некоторым из них удалось собрать большие суммы и выжить. Эти женщины поддерживают в Ире веру в то, что мир не без добрых людей, и что у нее тоже получится найти деньги и вылечиться.
-Настрой у меня боевой, очень хочется жить, но иногда на меня находит ужас, что ничего не получится, и я начинаю плакать, прячусь, чтобы дети не видели. Все мои мысли — о том, чтобы найти деньги на следующую дозировку герцептина. Честно говоря, я не уверена, что кто-то отзовется, захочет нам помочь, ведь вокруг сейчас столько горя и столько обмана. Но я не сдамся. У меня двое детей, им нужна мама. Я прошу всех, кто это читает: пожалуйста, помогите мне! Даже десять, двадцать гривен для меня ценны, каждой копейке я рада. Стыдно просить, трудно настроиться, но что остается делать, когда у тебя дети и на кону – твоя жизнь? Заранее огромное спасибо и низкий поклон всем, кто отзовется на мою просьбу. Счастья вам, и желаю никогда вашим семьям не услышать диагноз: рак.
Помочь Ирине Рубель можно, перечислив деньги на карту. Также можно связаться с ней через Фейсбук и переслать лекарства — нужны герцептин и бондронат.
ПриватБанк 4149 4378 2999 0371 Ирина Рубель
